rudis

Кстати,  про мотоциклистов с пулеметами. Тихо мирно отправился копать огород.  Повесил на столб телефон, включил радио и естественно налетел на  утренний эфир Соловьева, на предмет повторного взятия Берлина силой  мысли. Боже, как же он орал. И работа спорилась!

http://drevlit.ru/…/kav…/XIX/1840-1860/Poltorackij/text2.php

Занятная штука. Историк Соколов особо не интересовал СМИ. Зато убийца Соколов у них нарасхват, в том числе и потому что он историк.

Кстати, о мировой литературе. Занятная вещь, если с описанием Порошенко вполне справляется Нодар Думбадзе, то для наших нечерноземных гениев нужны летописцы рангом гораздо повыше. Итак, Ярослав Гашек о фельдкурате Каце и пенсионной реформе.

**Недолго  длилось  счастье Швейка. Жестокая судьба прервала
его приятельские отношения с  фельдкуратом.  Если  до  сих  пор
фельдкурат был личностью симпатичной, то последний его поступок
сорвал с него эту маску.
    Фельдкурат  продал  Швейка  поручику  Лукашу,  или, точнее
говоря, проиграл его в карты: так некогда  продавали  в  России
крепостных.
    Произошло  все  это совершенно случайно. У поручика Лукаша
собралась однажды теплая компания. Играли  в  "двадцать  одно".
Фельдкурат все проиграл и заявил:
    — Сколько  дадите  мне в долг под моего денщика? Страшный
болван,  но  фигура  презанятная,  нечто  non  plus  ultra   /'
Неповторимое  (лат.)/. Ручаюсь, что такого денщика ни у кого из
вас еще не было.
    — Даю сто крон,--  предложил  поручик  Лукаш.--  Если  до
послезавтра  их  не  вернешь,  то  пошлешь  мне этот редкостный
экземпляр. Мой денщик отвратительный  тип  —  вечно  вздыхает,
пишет домой письма и при этом ворует все, что попало. Бил я его
-- не  действует.  Каждый  раз  при  встрече  получает  от меня
подзатыльники, но и это не помогает. Я вышиб ему  два  передних
зуба-- и это его не исправило.
    — Идет,--    легкомысленно    согласился    фельдкурат.--
Послезавтра получишь или сто крон, или Швейка.
    Он проиграл и эти сто крон и, опечаленный,  побрел  домой.
Отто  Кац  прекрасно  знал  и  нисколько  не сомневался, что до
послезавтра ему нигде денег  не  раздобыть  и  что,  собственно
говоря, он гнусно и вместе с тем дешево продал Швейка.
    "Нужно  было взять двести крон",-- упрекал он себя. Садясь
же в трамвай, который через несколько минут должен был  довезти
его до дому, он ощутил угрызения совести и почувствовал приступ
сентиментальности.
    "Это  некрасиво с моей стороны,-- думал он, звоня к себе в
квартиру.-- Как я теперь посмотрю в его глупые добрые глаза..."
    — Милый Швейк,-- сказал он, входя в  комнату,--  со  мной
нынче произошел необыкновенный случай. Мне чертовски не везло в
игре.  Понимаете,  пошел ва-банк, на руках у меня туз, прикупаю
десятку. У банкомета на руках был всего валет,  и  все-таки  он
тоже набрал до двадцати одного. Потом я несколько раз ставил на
туза  или на десятку, и каждый раз у банкомета было столько же.
Просадил все деньги... Он замялся.
    — ...и наконец проиграл вас. Взял  под  вас  сто  крон  в
долг,  и  если  до  послезавтра  их  не  верну,  то  вы  будете
принадлежать уже не мне, а поручику Лукашу. Мне,  право,  очень
жаль...
    — Сто  крон  у  меня найдется,-- сказал Швейк.-- Могу вам
одолжить.
    — Давайте их сюда,-- оживился фельдкурат.-- Я  их  сейчас
же отнесу Лукашу. Мне, право, не хотелось бы с вами расстаться.
    Лукаш был немало удивлен, снова увидев фельдкурата у себя.
    — Пришел  заплатить  тебе  долг,--  заявил  фельдкурат  с
победоносным видом.-- Дайте-ка и мне карту.
    — А ну-ка...-- сказал он,  когда  пришла  его  очередь.--
Всего  очко  перебрал,--  добавил  он.--  Ну,  значит, играю,--
сказал он, когда подошел следующий круг.-- Покупаю! Стоп!
    — Двадцать,-- объявил банкомет.
    — А у  меня  девятнадцать,--  произнес  фельдкурат  тихо,
внося в банк последние сорок крон из сотни, которую одолжил ему
Швейк, чтобы откупиться от нового рабства.
    Возвращаясь  домой,  фельдкурат  пришел  к  убеждению, что
всему конец, что  Швейка  ничто  не  может  спасти  и  что  ему
предопределено служить у поручика Лукаша.
    И когда Швейк отворил ему дверь, фельдкурат сказал:
    — Все  напрасно, Швейк. От судьбы не уйдешь! Я проиграл и
вас и ваши сто крон. Я сделал  все,  что  только  было  в  моих
силах, но судьба сильнее меня. Она бросила вас в когти поручика
Лукаша... Пришла пора нам расстаться.
    — А  что,  сорвали банк у вас или же вы на понте продули?
-- спокойно спросил Швейк.-- Плохо дело, когда карта  не  идет,
но еще хуже, когда везет чересчур...
**
http://www.world-art.ru/lyric/lyric.php?id=6409&public_page=14

Дуры Венедиктова - устойчивая корпорация, по интеллектуальной мощи сравнимая с политсоветом ЕдРа. А теперь викторина! В каком году Ольге Бычковой особенно стыдно ездить по Праге на танке? В 1918? В 1939? В 1941? В 1945? В 1968?

https://twitter.com/olgabychkova/status/1032033948069756930 

***И всегда, когда в Праге, думаю: как посмели по этому городу на танках ездить, твари?***